![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
ПРОБЛЕМНЫЙ ЭПИЗОД ИЗ ИСТОРИИ ЛИКВИДАЦИИ ПОДПОЛЬЯ ОУН-УПА НА ВОЛЫНИ-1
Исследование истории борьбы силовых органов СССР по ликвидации бандеровского движения в западных областях Украины в середине прошлого века – проблема весьма обоюдоострая и болезненная. Националистические правительства Украины все 24 года ее «независимого» существования старательно поддерживали пропагандистские усилия множества ангажированных «историков» типа С.Кульчицкого, Ю.Шаповала, В.Сергийчука, В.Идзьо, И.Биласа и др. по обелению палаческой и коллаборационистской деятельности вооруженного подполья ОУН-УПА. И одной из основных догм этого процесса, канонизированной в печально известном опусе «Фаховий висновок робочої групи істориків при Урядовій комісії з вивчення діяльності ОУН і УПА» (2005) был «Миф о переодетых энкавэдэшниках», основательно разоблаченный лишь в 2007 году в одноименной статье днепропетровского исследователя Олега Росова (позднее эта работа была неоднократно переиздана). Как он верно заметил: «Отсутствие доказательной базы вынуждает украинских историков опускаться до банальной подделки архивных материалов» [1]. На подобных фальсификациях, в частности был замечен руководитель Отраслевого архива Службы безопасности Украины при администрации Ющенко и один из главных апологетов бандеровщины Владимир Вятрович [2].
Предметом нашего исследования является один дискуссионный эпизод из истории борьбы с националистическим подпольем на Волыни. А именно: уничтожение НВРО и последующие события, связанные с деятельностью «агентурно-боевых групп» и Дубновского легендированного провода. Эти события были частично освещены в очерках бывшего бандеровца Ю.Омельчука, изданных в начале 1960-х годов и испытали новый всплеск интереса в начале 1990-х после публикации статей С.Чиснока. Уже в XXI веке проблему исследовали волынский краевед Н.Руцкий и историк Я.Антонюк, однако их попытки следует признать весьма неудовлетворительными, ввиду откровенной тенденциозности, характерной для практически всей современной украинской историографии, и некритичного восприятия прыдущего опуса С.Чиснока. Подробный анализ работ дается ниже.
Итак, в условиях начавшегося освобождения территории Украины от немецко-фашистских оккупантов и разложения рядов Организации украинских националистов (ОУН), слишком запятнанной сотрудничеством с немцами (главнокомандующим Украинской повстанческой армии был объявлен бывший командир 201 батальона немецкой шуцманшафт-полиции Роман Шухевич, имевший звание гауптмана абвера) среди части руководителей националистического движения на Волыни зародилась идея создания новой военно-политической силы: «Народно-освободительной революционной организации». Как значилось в «Статуте НВРО»: «Народно-визвольна революційна організація дружно співпрацює з існуючими імперіалістичними організаціями інших народів в цілях конденсації боротьби» [3]. Возглавили эту инциативу члены Центрального провода ОУН Михайло Степаняк (псевдо «Сергей»), Ростислав Волошин («Павленко»), Яков Бусел («Заславский»), их поддержал ряд командиров среднего звена. Однако такой «ревизионизм» был крайне враждебно встречен руководством бандеровской фракции ОУН, которое действуя по образцам нацистской партии, не терпело никакой оппозиции. Последовал донос от «краевого проводника ОУН на ПЗУЗ» галичанина П.Олейника («Эней») главкому Р.Шухевичу: «В часі, коли північні землі були відрізані більшовицьким фронтом від матірного пня – Галичини, тут наступило велике зрадництво: зліквідовано нашу ОУН і створено більшовицьке НВРО. Першим здрайцем того кроку є більшовицький агент (бо він в 41 р. був під окупацією більшовиків), на жаль, ще досі член центрального проводу ОУН – «Павленко» та його права рука в УПА, якийсь вискочка – хлоп «Босота», що тепер призначений на моє місце командиром північно-західної групи УПА. Негайно рятуйте політичну ситуацію, бо зрадницький розлам загрожує поваленням Української самостійної держави під проводом ОУН» [4].
Последовала быстрая и жестокая реакция, подробно описанная в очерке одного из бывших ОУН-овцев Юстина Омельчука («Журба»). Волошин был изолирован в бункере и принужден подписать текст с осуждением идеи создания НВРО: «В світлі нових даних, якими розпоряджає провід ОУН і вождь Бандера, стало відомо, що т.зв. НВРО була уміло затіяна більшовицькою агентурою, щоб розкласти внутрі революційно-націоналістичний фронт ОУН… Наказую негайно припинити всяку роботу по сітці НВРО… Члени ОУН, провокаційно втягнуті в НВРО, які не виконають цього наказу, надалі вважатимуться більшовицькими агентами і підлягатимуть судові ОУН» [5]. Бусел вскоре погиб при неясных обстоятельствах, а Степаняка арестовали чекисты возле села Дермань, возможно, таким образом сохранив ему жизнь.
Всех командиров и стрельцов, оказавшихся причастными к НВРО, начала жестоко истреблять бандеровская «Служба безпеки». Матвей Токарь («Босота») был обезглавлен топором, политреферент его штаба Сочинский («Козуб») и штабист «Тарас» повешены на деревьях и сожжены живьем, надрайонный проводник Дубенщины «Гамалия» умер на пыточном станке, вся «чота» (рота) охраны штаба во главе с «Соколом» была передушена удавками. К этим жертвам добавились 72 курсанта местной подофицерской школы УПА. Еще 150 активистов были истреблены эсбистами А.Присяжнюком («Метла») и Д.Казваном («Черник») возле села Горбаковка Гощанского района, однако их работа не была доведена до конца, ибо один из боевиков П.Джурик («Чубатый») бежал к командиру Андрею Трачуку (Чумаку, псевдо «Ломонос») и сообщил ему об истинном назначении «вiдправи». «Ломонос» разогнал карателей на сборном пункте 142 и скрылся. «В связи с этим по ряду районов – весь Демидовский, часть Козинского и Млиновского – операции остались незаконченными», - докладывал «Метла» [6]. После подписания «циркуляра-воззвания» с отречением от НВРО был ликвидирован и Волошин – его заколол агент «Дубового» «Юрко», хотя официально было объявлено, что «полковник Павленко» пал в борьбе с большевиками.
А для охоты на недобитого «Ломоноса» был направлен карательный отряд под командой Ивана Литвинчука («Дубового»). Именно тогда было официально озвучено обвинение Чумака в работе на НКВД. Референт СБ «Метла» докладывал: «До чекістів перейшов один із наших старшин Ломоніс. Енкаведисти із таких же зрадників, що здалися більшовикам створили спецзагін під командуванням Ломоноса із загальним керівництвом чекістів. Вони ходять по селам і хуторам, вдаючи із себе вояків УПА» [7].
Вполне убедительным выглядит предположение, что подобными обвинениями эсбисты выполняли приказ С.Бандеры, впервые опубликованный именно в упомянутом очерке Ю.Омельчука и ныне широко использующийся в антибандеровской литературе: «Таємно, таємно, таємно! При новій ситуації складаються нові засоби боротьби з більшовиками... Масовість нашого руху неминуче прискорить його повну ліквідацію... Під впливом більшовицької дійсності менш стійкі елементи, безумовно, в абсолютній більшості перейдуть на сторону більшовиків... Вони подвійно небезпечні для нашої дальшої боротьби з більшовизмом: їх масовий перехід на бік більшовиків підірве престиж ОУН-УПА, а їх активна боротьба, в яку вони, безумовно, включаться разом з більшовиками проти ОУН-УПА виключить будь-яку можливість нашої підпільної роботи навіть на західноукраїнських землях... А тому необхідно негайно і якнайбільше таємно в ім'я великої національної справи вищезгадані елементи ОУН-УПА ліквідувати двояким способом: а) висилати більші й менші відділи УПА на бій з більшовиками і створювати ситуації, щоб їх нищили більшовики на постоях і в засідках; б) теренові боївки та інших осіб станичного та підрайонного масштабу надрайонна і районна СБ повинні знищити під виглядом більшовицьких агентів» [11].
Поэтому, невзирая на образцовое прошлое «Ломоноса» как фанатичного борца с большевиками (служил в немецкой шуцполиции, затем в УПА, в апреле 1944 участвовал в бою под Гурбами, в августе руководил «зачисткой» Демидовщины, в ходе которой было убито 60 местных жителей [8, 9], за попытку нескольких подчиненных прочитать «Обращение» советских властей с призывом выйти с повинной приказал их казнить [10]) был дан жесткий приказ найти и покарать отступника.
Карательная группа УПА «Завихвост» под командованием И.Литвинчука состоял из 60 боевиков, одетых в советскую форму и белые масхалаты [12]. 8 января 1945 года они настигли отряд «Ломоноса» из 38 человек у села Суховоля Луцкого района, окружили и разоружили. Кроме бойцов УПА, в руки карателей попал священник из с.Торговище, который, по данным Я.Антонюка, руководил пунктом связи Волынского областного провода ОУН и сотрудничал с УНКГБ. Также Антонюк уверяет, что «Дубовой» ради соблюдения законности долго ждал следователя из Краевого провода ПЗУЗ и только из-за опоздания последнего был вынужден повесить всех арестованных на месте, кроме самого «Ломоноса» и священника. Ссылаясь на мемуары некоей жительницы Луцка Галины Коханской, он также утверждает, что этих двоих, все-таки в конце концов дождавшись следователя, передали ему [13]. Однако, подлинный документ – отчет «Дубового», найденный в его бункере 5 лет спустя, гласит: «на хуторі с. Суховоля Луцького району роззброїв 38 учасників УПА, очолюваної “Ломоносом” сотні, яка діяла на території Демидівського району Ровенської області і за присудом СБ вони були знищені шляхом удушення за те, що підтримували створення замість ОУН на Волині НоРО» [14]. Кстати, по утверждению Антонюка, в то время в отряде Трачука уже состоял член боевки «Черника» Сафат Панасюк («Батько»), однако по указанной им ссылке нет подтверждения этого факта.
Одному из «повстанцев» все-таки удалось бежать и сдаться сотрудникам Луцкого УМГБ, которые сразу выслали на место событий оперативно-войсковую группу. «Дубовой» был окружен у с.Радомышль. Однако, хотя и с трудом, после ожесточенного боя, понеся значительные потери, ему удалось прорваться в сторону станции Дружкополь, где его отряд окончательно оторвался от преследующих чекистов [7].
По версии Я.Антонюка, после ликвидации группы «Ломоноса» в марте 1945 СБ начала новую «чистку» среди руководства ОУН-УПА Ровенской области. И фактически этим сыграла на руку областному УНКГБ, которое воспользовалось поводом для вывода из подполья и вербовки ряда бандеровских активистов. Среди них оказались: заместитель референта СБ Дубновского надрайона ОУН «Грозный» (агентурный псевдоним «Микола»); референт СБ Демидовского района Андрей Остапюк («Дунай», он же «Спивак», агентурный псевдоним «Ворон»); комендант СБ подрайона, бывший сотник Павло Джурик («Чубатый», агент «Попович»); командир военно-полевой жандармерии куреня УПА «Лобода» (агент «Юра»); бывший боевик сотни ОУН(м) «Хрона», сотник куреня «Ломоноса» Владимир Зборовский («Озон», «Ягур», агент «Крылатый») [7] (по другим данным, под псевдо «Озон» и «Ягур» действовал Гаврило Видный [17]).
Из этих кадров был сформирован легендированный окружной провод ОУН, который первоначально возглавил «Микола», окружным референтом СБ и комендантом СБ Демидовского района назначили «Максима», комендантом СБ Козинского района – «Юру», комендантом боевки окружного провода «Крылатого», а «Поповича», «Ворона» и «Стрелу» – подрайонными, с боевками по 10 человек. А после успешной вербовки 2 августа 1945 политического референта соединения УПА «Ломоноса» Юстина Омельчука («Горицвет», «Журба») он под псевдо «Сократ» возглавил «провод» [7]. Следует отметить, что Юстин Михайлович в довоенные годы был членом Коммунистической партии Западной Украины, а позднее, после завершения оперативных игр, занимался литературным трудом, выпустив два сборника антибандеровских очерков «Недолюдки» (1963) и «Змова» (1967) [15].
Деятельность легендированного провода была направлена на перехват каналов связи с Краевым проводом ОУН, максимальное расширение и охват влиянием местных боевок, и шла весьма успешно. До августа в сеть было завербовано, кроме вышеупомянутых, еще 42 оуновца, а затем еще 59 плюс более 40 использовались «втемную». Велась и боевая деятельность: были ликвидированы референт СБ Дубновского надрайона ОУН «Шугай», боевики «Чумак» и «Черногорец», которые убили директора Демидовской МТС и директора райпромкомбината; комендант СБ Демидовского районного провода ОУН П.Тарасюк («Пугач») и его охранник «Чумак», которые готовили покушение на секретаря Демидовского райкома КП(б)У и др. [7].
Следует отметить, что краевое руководство ОУН было настолько изолировано от региона, что долгое время считало лидером этой группы именно «Озона» и поэтому называло ее участников «озоновцами». Приведем документы: «На Дубенщині зграя агентів-злодіїв під керівництвом старого агента східняка Ягура–Азота, колишнього сотенного куреня Ломоноса, називає себе обласним проводом ОУН і видає листівку до українського народу, у якій намагається принизити Ваш і Черника авторитет на тій території» (из письма проводника ПЗУЗ Н.Козака («Лука») к П.Олейнику («Роману») от 1.12.1945). «“Озонівці” представляли для нас в основному ту загрозу, що, діючи підпільно проти нас, вони, могли нам нанести втрат у людях... Елемент, який творив групу Озона, здекларовано вороже ставився до ОУН – це колишні учасники постанчого руху, яких МВД у ста відсотках удалося перевербувати та перевиховати. Роботу свою проти народу та ОУН вони стосували як реабілітацію за націоналістичні гріхи, що їх доконали проти СССР, будучи в УПА» (из очерка И.Дубового «Короткий нарис політичної кризи, що витворилась в ОУН на ПЗУЗ у 1944–1946 рр» от 20.02.1947) [16]. Возможно, это объясняется тем, что именно «Озон» издал в августе 1945 от имени «областного провода ОУН» листовку с критикой оргреферента ПЗК П.Олейника, сохранившуюся в архиве СБУ [17].
Работа легендированного провода достигла своей цели, усугубив взаимное недоверие среди ОУН-овского подполья. В мае 1945 П.Олейник заявил, что в Корецком и Костопольском надрайонах 50% кадров ОУН-УПА были «на службе в НКВД», а в Сарненском надрайоне цифра доходила до 80%. После этого эсбисты провели очередную «рубку», однако, по его признанию, она «виявилася на практиці некорисна» [18]. В итоге в декабре 1945 произошел настоящий раскол: референт СБ Степан Янишевский («Далекий»), бежав при попытке его ареста проводником ПСУЗ Федором Воробцем («Верещака»), объявил об отсоединении от Краевого провода и без согласования с Центральным Проводом ОУН организовал новый Краевой провод «Одесса», влияние которого распространялось на территорию Корецкого, частично Костопольского и Гощанского районов, а также на отдельные районы Житомирской, Каменец-Подольской и Киевской областей [19]. В его подчинение вошли подпольщики, которые «при різних збігах обставин обірвались з ...станків, і ті, які мали опинитися на станках» [20], то есть те, кто с трудом избежал страшной смерти на пыточных станках СБ – бандеровского гестапо. На раскол были вынуждены реагировать самые высшие чины ОУН-УПА, например последний проводник ОУН на ПЗУЗ Василь Галаса («Орлан») писал: «Весь 1946 і 1947 рр. проходили переважно в боротьбі з Далеківщиною...Почалася безкомпромісова, пристрасна, обоєстороння пропагандивна боротьба, сипалися наклепи, обвинувачення, а нерідко доходило й до братовбивства» [7].
Однако основным объектом внимания нашего исследования являются не высшие вожди ОУН-УПА, а один интересный персонаж из нижнего звена – Сафат Панасюк (из села Ильпибоки, около 1904 г.р.). В 1993 году в газете диаспорных бандеровцев «Шлях перемоги», переезжавшей в то время из Мюнхена в Киев, появился очерк некоего Ровенского краеведа Семена Чиснока (Часныка), переполненный националистической демагогией и нелепыми выдумками, и живописующий деятельность С.Панасюка, каковой зверствовал якобы в составе «спецотряда НКВД» под маской воина УПА на территории Демидовского района. Приведу несколько перлов: «П’ятсот людей своїми руками вбив цей нелюд, - говорить зі сльозами на очах Софія Волошкова. Замучив він і мого рідного брата Антона Гудзюка, воїна УПА. Разом з ним закатував ще Артема Сидорука, Панаса Пащука, Віру Пащук та Івана Гутюка. Усі вони були воїнами УПА, скерованими в цю боївку… Тільки в одному селі Парисі цей "спєцотряд", очолений Сафатом Панасюком, умертвив тридцять чотири людини упродовж 1944-1946 років» [21].
Как говорится, уже интересно. В обшем заявлении звучит: «500 невинных людей одним махом и лично». Однако, как доходит до конкретики, так выясняется что весь «спецотряд» за два года убил всего 34 чел., причем отнюдь не невинных, а – вояков УПА. Добавим, что и эти данные заведомо лживы, ибо боевка Панасюка официально сдалась в Демидовский райотдел НКВД 20.11.1945, а значит в 1946 году действовать уже не могла. Продолжаем цитировать первоисточник: о финале бурной жизни Панасюка.
«Та якось уночі постукали в його двері. Досвідчений убивця здогадався – настає час розплати. Він гадом вповзає у потаємний підземний хід і... опиняється на Східній Україні, десь у Харківській області. Кажуть люди, що протрусився-проіснував головний упир десь із десяток років, а потім чи то від прокльонів замордованих, чи, може, дістала його рука народних месників ОУН-УПА, чи й самі енкаведисти прибрали його як живого свідка і учасника злочинів - ката українського й польського народів не стало» [21].
Оцените фантазию автора: подземный ход от Волыни до Харьковщины! И очевидно пройденный пешком лично гражданином Панасюком. И этот текст не только печатался тысячными тиражами в официальном органе ОУН(б), он был позже воспроизведен в ряде книг. В середине 1990-х эту историю пиарил бывший бандеровец, а ныне гражданин Австралии Юрко Борець, активно заполонявший тогда своими брошюрками все библиотеки Украины. А в 2006 ее воспроизвел волынский историк В.Дмитрук [22]. В 2007 она была опубликована на националистическом сайте «Аратта-Украина», правда, в изрядно отредактированном виде: были убраны наиболее нелепые утверждения, но добавлены новые подробности, в частности рассказы якобы бойцов «спецотряда» М.Пачковского и Ф.Ремесника. На базе этой публикации сайт oun-upa.org даже создал персоналию Панасюка.
Тогда, в 1993 в «Шляхе перемоги» появилось еще и продолжение «Розгром «спецотряда», в котором, правда, пан Чиснок вынужден был извиниться перед двумя упомянутыми в публикации гражданами, подавшими официальный протест против клеветы о том, что они в нем состояли. Текст из «ШП» был оперативно перепечатан местными газетами «Рівне» и «Волинь» в октябре 1993. Центральный пункт публикации – фото «спецотряда», сделанное в день сдачи 20.11.1945 – обрел высший статус признания: попал в состав печально знаменитой передвижной выставки СБУ про УПА, которая гастролировала по областным центрам Украины на закате «оранжевой епохи». В частности, в феврале 2008 побывала в Донецке, а в ноябре 2008 – в Луганске, вызвав здесь ряд акций протеста.
Позднее эту историю пытался независимо осветить краевед из г.Нетишина Н.Руцкий, однако, опираясь преимущественно на мемуары местных жителей, лишь внес в проблему ряд противоречивых данных. В частности, он излагает, что С.Панасюк под псевдо «Батька» руководил СБ в отряде А.Остапюка «Спивака», «завербованного Демидовскими энкаведистами весной сорок четвертого», между тем как территория Демидовщины была очищена от фашистов лишь в марте-апреле 1944. Кроме того, на самом деле Сафат возглавлял СБ в отряде надрайонного проводника Млиновщины Д.Казвана («Черника») [24]. Также Руцкий повторяет версию, опубликованную еще в 1991 газетой «Рівне» об убийстве семьи Бабиев, осуществленном якобы «фінагентом Герасименко» (на сайте «Аратта-Украина» его назвали «Герасимчук») по приказу НКВД. Хотя эта клевета была разоблачена еще тогда же, в начале 1990-х. Газета «Червоний прапор» документально доказала, что это преступление было совершено Герасимчуком по приказу вышеупомянутого бандеровского главаря «Черника» для дискредитации Демидовского райотдела НКВД [24].
В 2012 исследованием деятельности Дубновского легендированного окружного провода ОУН занялся профессиональный историк Я.Антонюк, но, к сожалению, его работа при проверке исходников оказалась весьма недобросовестной. Например:
Статью С.Чиснока автор именует «Долина смерті» в то время, как в оригинале она называется «Упирі». Очевидно, Я.Антонюк ее в руках не держал, а воспользовался одной из перепечаток, возможно, книжкой Ю.Борця. Также искажено название источника из ссылки 25: в оригинале нет слов «чекістів Демидівщини», они явно добавлены самим автором «для пущего разоблачительного эффекта». Это непростительно для научной работы. Воспоминания Н.Пачковского, которые Антонюк обильно цитирует, ссылаясь на вышеупомянутые источники, на самом деле в них отсутствуют. А это уже можно назвать прямой фальсификацией. Объяснение сему прискорбному факту то же самое: Антонюк не читал указанные газетные статьи, а воспользовался дополненным и переделанным вариантом с сайта aratta-ukraine. Но ссылки при этом делает не на ресурс, а на газеты. Фактически основной источник статьи – это ксерокопии (даже не оригиналы) каких-то документов из архива СБУ, предъявленные неким ровенским историком И.Марчуком, без каких-либо конкретных ссылок и архивной легенды, что вынуждает квалифицировать их как сомнительные. Более того, при проверке ссылки Антонюка на книгу Сергийчука мною было установлено отсутствие там указанных данных, что также можно квалифицировать как фальсификацию. Также автор весьма невнятно и путано излагает ход событий, в результате чего остается много неясностей и противоречий. Был ли Панасюк в отряде Остапюка, как пишет Руцкий? Если да, то почему не совпадают даты: отряд первого сдался 20 ноября 1945, а у второго Антонюк указывает 11 января 1946. Если нет, то почему Омельчук, сдававшийся вместе с Панасюком, «зачислен» автором к Остапюку? Эти противоречия с опубликованными ранее материалами никак в тексте не объясняются. Что касается А.Остапюка, то согласно книге Руцкого, он был завербован «весной сорок четвертого», а Антонюк называет март 1945. Противоречие это также никак не комментируется автором.
продолжение следует
Предметом нашего исследования является один дискуссионный эпизод из истории борьбы с националистическим подпольем на Волыни. А именно: уничтожение НВРО и последующие события, связанные с деятельностью «агентурно-боевых групп» и Дубновского легендированного провода. Эти события были частично освещены в очерках бывшего бандеровца Ю.Омельчука, изданных в начале 1960-х годов и испытали новый всплеск интереса в начале 1990-х после публикации статей С.Чиснока. Уже в XXI веке проблему исследовали волынский краевед Н.Руцкий и историк Я.Антонюк, однако их попытки следует признать весьма неудовлетворительными, ввиду откровенной тенденциозности, характерной для практически всей современной украинской историографии, и некритичного восприятия прыдущего опуса С.Чиснока. Подробный анализ работ дается ниже.
Итак, в условиях начавшегося освобождения территории Украины от немецко-фашистских оккупантов и разложения рядов Организации украинских националистов (ОУН), слишком запятнанной сотрудничеством с немцами (главнокомандующим Украинской повстанческой армии был объявлен бывший командир 201 батальона немецкой шуцманшафт-полиции Роман Шухевич, имевший звание гауптмана абвера) среди части руководителей националистического движения на Волыни зародилась идея создания новой военно-политической силы: «Народно-освободительной революционной организации». Как значилось в «Статуте НВРО»: «Народно-визвольна революційна організація дружно співпрацює з існуючими імперіалістичними організаціями інших народів в цілях конденсації боротьби» [3]. Возглавили эту инциативу члены Центрального провода ОУН Михайло Степаняк (псевдо «Сергей»), Ростислав Волошин («Павленко»), Яков Бусел («Заславский»), их поддержал ряд командиров среднего звена. Однако такой «ревизионизм» был крайне враждебно встречен руководством бандеровской фракции ОУН, которое действуя по образцам нацистской партии, не терпело никакой оппозиции. Последовал донос от «краевого проводника ОУН на ПЗУЗ» галичанина П.Олейника («Эней») главкому Р.Шухевичу: «В часі, коли північні землі були відрізані більшовицьким фронтом від матірного пня – Галичини, тут наступило велике зрадництво: зліквідовано нашу ОУН і створено більшовицьке НВРО. Першим здрайцем того кроку є більшовицький агент (бо він в 41 р. був під окупацією більшовиків), на жаль, ще досі член центрального проводу ОУН – «Павленко» та його права рука в УПА, якийсь вискочка – хлоп «Босота», що тепер призначений на моє місце командиром північно-західної групи УПА. Негайно рятуйте політичну ситуацію, бо зрадницький розлам загрожує поваленням Української самостійної держави під проводом ОУН» [4].
Последовала быстрая и жестокая реакция, подробно описанная в очерке одного из бывших ОУН-овцев Юстина Омельчука («Журба»). Волошин был изолирован в бункере и принужден подписать текст с осуждением идеи создания НВРО: «В світлі нових даних, якими розпоряджає провід ОУН і вождь Бандера, стало відомо, що т.зв. НВРО була уміло затіяна більшовицькою агентурою, щоб розкласти внутрі революційно-націоналістичний фронт ОУН… Наказую негайно припинити всяку роботу по сітці НВРО… Члени ОУН, провокаційно втягнуті в НВРО, які не виконають цього наказу, надалі вважатимуться більшовицькими агентами і підлягатимуть судові ОУН» [5]. Бусел вскоре погиб при неясных обстоятельствах, а Степаняка арестовали чекисты возле села Дермань, возможно, таким образом сохранив ему жизнь.
Всех командиров и стрельцов, оказавшихся причастными к НВРО, начала жестоко истреблять бандеровская «Служба безпеки». Матвей Токарь («Босота») был обезглавлен топором, политреферент его штаба Сочинский («Козуб») и штабист «Тарас» повешены на деревьях и сожжены живьем, надрайонный проводник Дубенщины «Гамалия» умер на пыточном станке, вся «чота» (рота) охраны штаба во главе с «Соколом» была передушена удавками. К этим жертвам добавились 72 курсанта местной подофицерской школы УПА. Еще 150 активистов были истреблены эсбистами А.Присяжнюком («Метла») и Д.Казваном («Черник») возле села Горбаковка Гощанского района, однако их работа не была доведена до конца, ибо один из боевиков П.Джурик («Чубатый») бежал к командиру Андрею Трачуку (Чумаку, псевдо «Ломонос») и сообщил ему об истинном назначении «вiдправи». «Ломонос» разогнал карателей на сборном пункте 142 и скрылся. «В связи с этим по ряду районов – весь Демидовский, часть Козинского и Млиновского – операции остались незаконченными», - докладывал «Метла» [6]. После подписания «циркуляра-воззвания» с отречением от НВРО был ликвидирован и Волошин – его заколол агент «Дубового» «Юрко», хотя официально было объявлено, что «полковник Павленко» пал в борьбе с большевиками.
А для охоты на недобитого «Ломоноса» был направлен карательный отряд под командой Ивана Литвинчука («Дубового»). Именно тогда было официально озвучено обвинение Чумака в работе на НКВД. Референт СБ «Метла» докладывал: «До чекістів перейшов один із наших старшин Ломоніс. Енкаведисти із таких же зрадників, що здалися більшовикам створили спецзагін під командуванням Ломоноса із загальним керівництвом чекістів. Вони ходять по селам і хуторам, вдаючи із себе вояків УПА» [7].
Вполне убедительным выглядит предположение, что подобными обвинениями эсбисты выполняли приказ С.Бандеры, впервые опубликованный именно в упомянутом очерке Ю.Омельчука и ныне широко использующийся в антибандеровской литературе: «Таємно, таємно, таємно! При новій ситуації складаються нові засоби боротьби з більшовиками... Масовість нашого руху неминуче прискорить його повну ліквідацію... Під впливом більшовицької дійсності менш стійкі елементи, безумовно, в абсолютній більшості перейдуть на сторону більшовиків... Вони подвійно небезпечні для нашої дальшої боротьби з більшовизмом: їх масовий перехід на бік більшовиків підірве престиж ОУН-УПА, а їх активна боротьба, в яку вони, безумовно, включаться разом з більшовиками проти ОУН-УПА виключить будь-яку можливість нашої підпільної роботи навіть на західноукраїнських землях... А тому необхідно негайно і якнайбільше таємно в ім'я великої національної справи вищезгадані елементи ОУН-УПА ліквідувати двояким способом: а) висилати більші й менші відділи УПА на бій з більшовиками і створювати ситуації, щоб їх нищили більшовики на постоях і в засідках; б) теренові боївки та інших осіб станичного та підрайонного масштабу надрайонна і районна СБ повинні знищити під виглядом більшовицьких агентів» [11].
Поэтому, невзирая на образцовое прошлое «Ломоноса» как фанатичного борца с большевиками (служил в немецкой шуцполиции, затем в УПА, в апреле 1944 участвовал в бою под Гурбами, в августе руководил «зачисткой» Демидовщины, в ходе которой было убито 60 местных жителей [8, 9], за попытку нескольких подчиненных прочитать «Обращение» советских властей с призывом выйти с повинной приказал их казнить [10]) был дан жесткий приказ найти и покарать отступника.
Карательная группа УПА «Завихвост» под командованием И.Литвинчука состоял из 60 боевиков, одетых в советскую форму и белые масхалаты [12]. 8 января 1945 года они настигли отряд «Ломоноса» из 38 человек у села Суховоля Луцкого района, окружили и разоружили. Кроме бойцов УПА, в руки карателей попал священник из с.Торговище, который, по данным Я.Антонюка, руководил пунктом связи Волынского областного провода ОУН и сотрудничал с УНКГБ. Также Антонюк уверяет, что «Дубовой» ради соблюдения законности долго ждал следователя из Краевого провода ПЗУЗ и только из-за опоздания последнего был вынужден повесить всех арестованных на месте, кроме самого «Ломоноса» и священника. Ссылаясь на мемуары некоей жительницы Луцка Галины Коханской, он также утверждает, что этих двоих, все-таки в конце концов дождавшись следователя, передали ему [13]. Однако, подлинный документ – отчет «Дубового», найденный в его бункере 5 лет спустя, гласит: «на хуторі с. Суховоля Луцького району роззброїв 38 учасників УПА, очолюваної “Ломоносом” сотні, яка діяла на території Демидівського району Ровенської області і за присудом СБ вони були знищені шляхом удушення за те, що підтримували створення замість ОУН на Волині НоРО» [14]. Кстати, по утверждению Антонюка, в то время в отряде Трачука уже состоял член боевки «Черника» Сафат Панасюк («Батько»), однако по указанной им ссылке нет подтверждения этого факта.
Одному из «повстанцев» все-таки удалось бежать и сдаться сотрудникам Луцкого УМГБ, которые сразу выслали на место событий оперативно-войсковую группу. «Дубовой» был окружен у с.Радомышль. Однако, хотя и с трудом, после ожесточенного боя, понеся значительные потери, ему удалось прорваться в сторону станции Дружкополь, где его отряд окончательно оторвался от преследующих чекистов [7].
По версии Я.Антонюка, после ликвидации группы «Ломоноса» в марте 1945 СБ начала новую «чистку» среди руководства ОУН-УПА Ровенской области. И фактически этим сыграла на руку областному УНКГБ, которое воспользовалось поводом для вывода из подполья и вербовки ряда бандеровских активистов. Среди них оказались: заместитель референта СБ Дубновского надрайона ОУН «Грозный» (агентурный псевдоним «Микола»); референт СБ Демидовского района Андрей Остапюк («Дунай», он же «Спивак», агентурный псевдоним «Ворон»); комендант СБ подрайона, бывший сотник Павло Джурик («Чубатый», агент «Попович»); командир военно-полевой жандармерии куреня УПА «Лобода» (агент «Юра»); бывший боевик сотни ОУН(м) «Хрона», сотник куреня «Ломоноса» Владимир Зборовский («Озон», «Ягур», агент «Крылатый») [7] (по другим данным, под псевдо «Озон» и «Ягур» действовал Гаврило Видный [17]).
Из этих кадров был сформирован легендированный окружной провод ОУН, который первоначально возглавил «Микола», окружным референтом СБ и комендантом СБ Демидовского района назначили «Максима», комендантом СБ Козинского района – «Юру», комендантом боевки окружного провода «Крылатого», а «Поповича», «Ворона» и «Стрелу» – подрайонными, с боевками по 10 человек. А после успешной вербовки 2 августа 1945 политического референта соединения УПА «Ломоноса» Юстина Омельчука («Горицвет», «Журба») он под псевдо «Сократ» возглавил «провод» [7]. Следует отметить, что Юстин Михайлович в довоенные годы был членом Коммунистической партии Западной Украины, а позднее, после завершения оперативных игр, занимался литературным трудом, выпустив два сборника антибандеровских очерков «Недолюдки» (1963) и «Змова» (1967) [15].
Деятельность легендированного провода была направлена на перехват каналов связи с Краевым проводом ОУН, максимальное расширение и охват влиянием местных боевок, и шла весьма успешно. До августа в сеть было завербовано, кроме вышеупомянутых, еще 42 оуновца, а затем еще 59 плюс более 40 использовались «втемную». Велась и боевая деятельность: были ликвидированы референт СБ Дубновского надрайона ОУН «Шугай», боевики «Чумак» и «Черногорец», которые убили директора Демидовской МТС и директора райпромкомбината; комендант СБ Демидовского районного провода ОУН П.Тарасюк («Пугач») и его охранник «Чумак», которые готовили покушение на секретаря Демидовского райкома КП(б)У и др. [7].
Следует отметить, что краевое руководство ОУН было настолько изолировано от региона, что долгое время считало лидером этой группы именно «Озона» и поэтому называло ее участников «озоновцами». Приведем документы: «На Дубенщині зграя агентів-злодіїв під керівництвом старого агента східняка Ягура–Азота, колишнього сотенного куреня Ломоноса, називає себе обласним проводом ОУН і видає листівку до українського народу, у якій намагається принизити Ваш і Черника авторитет на тій території» (из письма проводника ПЗУЗ Н.Козака («Лука») к П.Олейнику («Роману») от 1.12.1945). «“Озонівці” представляли для нас в основному ту загрозу, що, діючи підпільно проти нас, вони, могли нам нанести втрат у людях... Елемент, який творив групу Озона, здекларовано вороже ставився до ОУН – це колишні учасники постанчого руху, яких МВД у ста відсотках удалося перевербувати та перевиховати. Роботу свою проти народу та ОУН вони стосували як реабілітацію за націоналістичні гріхи, що їх доконали проти СССР, будучи в УПА» (из очерка И.Дубового «Короткий нарис політичної кризи, що витворилась в ОУН на ПЗУЗ у 1944–1946 рр» от 20.02.1947) [16]. Возможно, это объясняется тем, что именно «Озон» издал в августе 1945 от имени «областного провода ОУН» листовку с критикой оргреферента ПЗК П.Олейника, сохранившуюся в архиве СБУ [17].
Работа легендированного провода достигла своей цели, усугубив взаимное недоверие среди ОУН-овского подполья. В мае 1945 П.Олейник заявил, что в Корецком и Костопольском надрайонах 50% кадров ОУН-УПА были «на службе в НКВД», а в Сарненском надрайоне цифра доходила до 80%. После этого эсбисты провели очередную «рубку», однако, по его признанию, она «виявилася на практиці некорисна» [18]. В итоге в декабре 1945 произошел настоящий раскол: референт СБ Степан Янишевский («Далекий»), бежав при попытке его ареста проводником ПСУЗ Федором Воробцем («Верещака»), объявил об отсоединении от Краевого провода и без согласования с Центральным Проводом ОУН организовал новый Краевой провод «Одесса», влияние которого распространялось на территорию Корецкого, частично Костопольского и Гощанского районов, а также на отдельные районы Житомирской, Каменец-Подольской и Киевской областей [19]. В его подчинение вошли подпольщики, которые «при різних збігах обставин обірвались з ...станків, і ті, які мали опинитися на станках» [20], то есть те, кто с трудом избежал страшной смерти на пыточных станках СБ – бандеровского гестапо. На раскол были вынуждены реагировать самые высшие чины ОУН-УПА, например последний проводник ОУН на ПЗУЗ Василь Галаса («Орлан») писал: «Весь 1946 і 1947 рр. проходили переважно в боротьбі з Далеківщиною...Почалася безкомпромісова, пристрасна, обоєстороння пропагандивна боротьба, сипалися наклепи, обвинувачення, а нерідко доходило й до братовбивства» [7].
Однако основным объектом внимания нашего исследования являются не высшие вожди ОУН-УПА, а один интересный персонаж из нижнего звена – Сафат Панасюк (из села Ильпибоки, около 1904 г.р.). В 1993 году в газете диаспорных бандеровцев «Шлях перемоги», переезжавшей в то время из Мюнхена в Киев, появился очерк некоего Ровенского краеведа Семена Чиснока (Часныка), переполненный националистической демагогией и нелепыми выдумками, и живописующий деятельность С.Панасюка, каковой зверствовал якобы в составе «спецотряда НКВД» под маской воина УПА на территории Демидовского района. Приведу несколько перлов: «П’ятсот людей своїми руками вбив цей нелюд, - говорить зі сльозами на очах Софія Волошкова. Замучив він і мого рідного брата Антона Гудзюка, воїна УПА. Разом з ним закатував ще Артема Сидорука, Панаса Пащука, Віру Пащук та Івана Гутюка. Усі вони були воїнами УПА, скерованими в цю боївку… Тільки в одному селі Парисі цей "спєцотряд", очолений Сафатом Панасюком, умертвив тридцять чотири людини упродовж 1944-1946 років» [21].
Как говорится, уже интересно. В обшем заявлении звучит: «500 невинных людей одним махом и лично». Однако, как доходит до конкретики, так выясняется что весь «спецотряд» за два года убил всего 34 чел., причем отнюдь не невинных, а – вояков УПА. Добавим, что и эти данные заведомо лживы, ибо боевка Панасюка официально сдалась в Демидовский райотдел НКВД 20.11.1945, а значит в 1946 году действовать уже не могла. Продолжаем цитировать первоисточник: о финале бурной жизни Панасюка.
«Та якось уночі постукали в його двері. Досвідчений убивця здогадався – настає час розплати. Він гадом вповзає у потаємний підземний хід і... опиняється на Східній Україні, десь у Харківській області. Кажуть люди, що протрусився-проіснував головний упир десь із десяток років, а потім чи то від прокльонів замордованих, чи, може, дістала його рука народних месників ОУН-УПА, чи й самі енкаведисти прибрали його як живого свідка і учасника злочинів - ката українського й польського народів не стало» [21].
Оцените фантазию автора: подземный ход от Волыни до Харьковщины! И очевидно пройденный пешком лично гражданином Панасюком. И этот текст не только печатался тысячными тиражами в официальном органе ОУН(б), он был позже воспроизведен в ряде книг. В середине 1990-х эту историю пиарил бывший бандеровец, а ныне гражданин Австралии Юрко Борець, активно заполонявший тогда своими брошюрками все библиотеки Украины. А в 2006 ее воспроизвел волынский историк В.Дмитрук [22]. В 2007 она была опубликована на националистическом сайте «Аратта-Украина», правда, в изрядно отредактированном виде: были убраны наиболее нелепые утверждения, но добавлены новые подробности, в частности рассказы якобы бойцов «спецотряда» М.Пачковского и Ф.Ремесника. На базе этой публикации сайт oun-upa.org даже создал персоналию Панасюка.
Тогда, в 1993 в «Шляхе перемоги» появилось еще и продолжение «Розгром «спецотряда», в котором, правда, пан Чиснок вынужден был извиниться перед двумя упомянутыми в публикации гражданами, подавшими официальный протест против клеветы о том, что они в нем состояли. Текст из «ШП» был оперативно перепечатан местными газетами «Рівне» и «Волинь» в октябре 1993. Центральный пункт публикации – фото «спецотряда», сделанное в день сдачи 20.11.1945 – обрел высший статус признания: попал в состав печально знаменитой передвижной выставки СБУ про УПА, которая гастролировала по областным центрам Украины на закате «оранжевой епохи». В частности, в феврале 2008 побывала в Донецке, а в ноябре 2008 – в Луганске, вызвав здесь ряд акций протеста.
Позднее эту историю пытался независимо осветить краевед из г.Нетишина Н.Руцкий, однако, опираясь преимущественно на мемуары местных жителей, лишь внес в проблему ряд противоречивых данных. В частности, он излагает, что С.Панасюк под псевдо «Батька» руководил СБ в отряде А.Остапюка «Спивака», «завербованного Демидовскими энкаведистами весной сорок четвертого», между тем как территория Демидовщины была очищена от фашистов лишь в марте-апреле 1944. Кроме того, на самом деле Сафат возглавлял СБ в отряде надрайонного проводника Млиновщины Д.Казвана («Черника») [24]. Также Руцкий повторяет версию, опубликованную еще в 1991 газетой «Рівне» об убийстве семьи Бабиев, осуществленном якобы «фінагентом Герасименко» (на сайте «Аратта-Украина» его назвали «Герасимчук») по приказу НКВД. Хотя эта клевета была разоблачена еще тогда же, в начале 1990-х. Газета «Червоний прапор» документально доказала, что это преступление было совершено Герасимчуком по приказу вышеупомянутого бандеровского главаря «Черника» для дискредитации Демидовского райотдела НКВД [24].
В 2012 исследованием деятельности Дубновского легендированного окружного провода ОУН занялся профессиональный историк Я.Антонюк, но, к сожалению, его работа при проверке исходников оказалась весьма недобросовестной. Например:
Статью С.Чиснока автор именует «Долина смерті» в то время, как в оригинале она называется «Упирі». Очевидно, Я.Антонюк ее в руках не держал, а воспользовался одной из перепечаток, возможно, книжкой Ю.Борця. Также искажено название источника из ссылки 25: в оригинале нет слов «чекістів Демидівщини», они явно добавлены самим автором «для пущего разоблачительного эффекта». Это непростительно для научной работы. Воспоминания Н.Пачковского, которые Антонюк обильно цитирует, ссылаясь на вышеупомянутые источники, на самом деле в них отсутствуют. А это уже можно назвать прямой фальсификацией. Объяснение сему прискорбному факту то же самое: Антонюк не читал указанные газетные статьи, а воспользовался дополненным и переделанным вариантом с сайта aratta-ukraine. Но ссылки при этом делает не на ресурс, а на газеты. Фактически основной источник статьи – это ксерокопии (даже не оригиналы) каких-то документов из архива СБУ, предъявленные неким ровенским историком И.Марчуком, без каких-либо конкретных ссылок и архивной легенды, что вынуждает квалифицировать их как сомнительные. Более того, при проверке ссылки Антонюка на книгу Сергийчука мною было установлено отсутствие там указанных данных, что также можно квалифицировать как фальсификацию. Также автор весьма невнятно и путано излагает ход событий, в результате чего остается много неясностей и противоречий. Был ли Панасюк в отряде Остапюка, как пишет Руцкий? Если да, то почему не совпадают даты: отряд первого сдался 20 ноября 1945, а у второго Антонюк указывает 11 января 1946. Если нет, то почему Омельчук, сдававшийся вместе с Панасюком, «зачислен» автором к Остапюку? Эти противоречия с опубликованными ранее материалами никак в тексте не объясняются. Что касается А.Остапюка, то согласно книге Руцкого, он был завербован «весной сорок четвертого», а Антонюк называет март 1945. Противоречие это также никак не комментируется автором.
продолжение следует
no subject
no subject
(Anonymous) 2017-07-08 10:25 am (UTC)(link)